С политическим контролем, раздробленным среди местных силовых игроков в Сирии, чрезмерная зависимость России от режима Асада в вопросе защиты своих интересов представляет собой стратегическую угрозу. Несмотря на нынешние пересекающиеся интересы, ни режим, ни его иранские союзники не являются надежными партнерами. Конкурирующие и конфликтующие интересы могут обостриться после того, как начнет складываться политическое решение и Сирия приступит к реконструкции, особенно в свете новых региональных договоренностей.
Понимая слова Владимира Путина во время его неожиданного визита в Сирию так, что Россия отступает, эти факторы на самом деле побуждают Россию работать над разработкой новых инструментов, которые позволят ей максимизировать свои завоевания и защитить свои интересы в Сирии.
Сильные и слабые стороны России
По сообщениям, в России насчитывается семь военных баз, в которых насчитывается около 6000 человек в Сирии, еще примерно 1000 российских военных полицейских рассредоточены по всем районам деэскалации и районам, недавно освобожденным от оппозиции в результате соглашений о примирении. Россия также поручила нескольким частным силам безопасности задачу проведения специальных миссий якобы в войне против ИГ и по защите российских энергетических установок и инвестиционных проектов; к ним относится ЧВК Вагнера, которая, согласно источникам, насчитывает около 2500 человек в Сирии.
Но Россия сознает, что она недостаточно сильна, чтобы гарантировать свои интересы в Сирии самостоятельно, и что она должна полагаться на местных партнеров для этого. Вследствие этого Москва прилагает усилия на двух отдельных фронтах. Один из них является вертикальным, и направлен на установление долгосрочного влияния на государственные учреждения, в частности, на военный и охранный аппарат, путем инвестирования в влиятельных лиц, принимающих решения, таких как генерал Али Мамлюк, директор Бюро национальной безопасности партии Баас, и генерал Диб Зейтун, глава сирийского Главного управления разведки.
Другой горизонтальный. Россия стремится развивать отношения с местными силовыми агентами напрямую, чтобы укрепить свои позиции в местных сообществах, чтобы сбалансировать растущее влияние Ирана в сирийском обществе. Эти отношения могут быть использованы в качестве рычага влияния на политические переговоры в отношении российских интересов, а также рекрутирования их субъектов в качестве местных партнеров и гарантов для российских инвестиций.
Достижение
Российский центр примирения на авиабазе Хмеймим играет ключевую роль в общении с местными силовыми игроками; однако механизм связи и ответственные за него изменения зависят от того, кто контролирует соответствующие территории. В сотрудничестве с Бюро национальной безопасности Россия смогла взаимодействовать с местными силовыми игроками в контролируемых режимом районах, включая различные политические партии, местных сановников и религиозных и племенных лидеров, через сотрудников Центра примирения. Она также наладила общение с курдами по военным каналам и каналам безопасности, таким как авиабаза Хмеймим и российское Министерство обороны, и по политическим каналам, управляемым российским Министерством иностранных дел в координации с центром в Хмеймим.
Но перед Россией стоит дилемма, когда она общается с местными силовыми агентами в контролируемых оппозицией областях и имеет дело с влиянием многочисленных региональных акторов. Чтобы преодолеть эти проблемы, она использует несколько механизмов для общения с этими группами в попытке их кооптировать, используя важных политических деятелей, таких как Ахмад Джарба, для общения с местным руководством в осажденных районах, таких как Хомс и Восточная Гута, и прибегая к местным комитетам по примирению (в основном состоящим из местных высокопоставленных лиц и технократов, связанных с режимом), имеющим собственные каналы связи, которые могут использоваться для общения с местной оппозицией, как это было в Аль Тель незадолго до вывода Свободной сирийской армии.
По словам активиста из северного Хомса, Россия также сильно зависит от кадров военной полиции Чечни, свободно владеющих арабским языком, в общении с местным руководством. Кроме того, Москва использовала дипломатию «запасной дорожки» для взаимодействия с местными силовыми игроками и открыла каналы обратной связи через отношения с региональными державами.
Россия до сих пор использовала модель «кнута и пряника» в общении с местными силовыми группами, чтобы обеспечить свое влияние, предлагая такие преимущества, как защита и финансирование безопасности, гарантируя им место за столом переговоров и долю доходов от реконструкции. Однако, основываясь на прошлой форме, более жесткие меры по оказанию давления на местных силовых игроков, такие как включение в них целей будущих военных операций или участие местных конкурентов в маргинализации или предпочтении одной группы другой в политическом урегулировании и реконструкции, остаются в силе.
Долгосрочные проблемы
Несмотря на то, что она добилась стабилизации своего военного присутствия и узаконила свою безопасность в Сирии, Россия по-прежнему сталкивается с вызовами, генерируя рычаги влияния в государственных учреждениях и сирийском обществе, где Иран выступает против усилий России. Многие центры власти режима, опираясь на милиции и слабые институты, ограничивают усилия России по укреплению влияния в остальной Сирии. Точно так же Москве трудно общаться со многими силовыми агентами Сирии и дифференцировать их требования, посылки и пристрастия к другим региональным державам, что делает стратегические позиции России в Сирии еще более хрупкими.
Russia’s Brittle Strategic Pillars in Syria
Ayman Aldassouky, December 2017
http://postskriptum.org/
Leave a Reply