Олег Навальный рассказал, чем ему запомнились тюремный быт и нравы

Олег Навальный, осужденный на 3,5 года по делу «Ив Роше», 29 июня вышел на свободу. С «Медиазоной» он поделился впечатлениями от пребывания в СИЗО «Бутырка» и исправительной колонии № 5 в Орловской области.  Экс-заключенный рассказал, как столкнулся с наркотиками, криминальной субкультурой и произволом со стороны тюремщиков.

Холод и досуг

В «Бутырке» Навального «убивало» правило ходить в резиновых тапках, но без них ноги могли обрасти «грибами-опятами». «Первое, что я сделал, когда приехал на дачу, это босиком пошел по траве. И это было прекрасно, когда у меня кончилась наконец эта диктатура тапок», — признался бывший осужденный.

В колонии Навальный постоянно боролся с диким холодом. Теплее становилось только когда на улице температура опускалась до -30 и в ИК начинали «адски» топить. Приезд проверок тоже означал потепление в камерах, как и улучшение питания.

Из развлечений было радио, кино в телевизионной комнате и книги. По подсчетам Навального, за время своего заключения он заказал около двух тысяч книг, среди которых были Берроуз, Акунин, Пелевин, Сорокин, Толстой, Паланик. Впрочем, отмечает он, начальник отдела безопасности не переносил книг, на которых не было библиотечной печати. И когда видел такую, брал и сжигал.

По телевизору, продолжает Навальный, зэки смотрят Первый канал, верят тому, что показывают («про проклятую Америку, Крым»), но сами между собой политику не обсуждают. «Они не думают просто об этом. Когда задаешь вопрос, вспоминают телек и говорят, да, Крым, это хорошо. Телевизор работает на 100%, — отмечает он. — Они не связывают беспредел Путина с беспределом начальника отдела безопасности, не понимают, что вертикаль одна и та же».

При этом некоторые смотрели фильм Алексея Навального о коррупции «Он вам не Димон» и давали положительные оценки расследованию.

Наркотики

Навальный акцентирует внимание на том, что в колонии сидит огромное количество людей по уже ставшей «народной» 228-й статье УК РФ («Незаконный оборот наркотиков»). Среди зэков много колхозников, принятых за траву у себя в огороде, и любителей «спайсов».

В самой колонии, указывает он, тоже можно достать наркотики. Их забрасывают квадрокоптерами, оставляют в закладках под заборами или передают с передачками. Отдельная категория осужденных колется метадоном с кокаином.

Криминальная субкультура

Побывав в неволе, Навальный констатирует, что криминальная субкультура — это целая супер-секта, масштабами которой он поражен. «Это где-то миллиона два человек в России, отсидевших и тех, которые еще не сидели, но занимаются криминалом и присядут скоро. Огромное количество бедной молодежи. В каждом районе есть смотрящий, любой области, любой дыры, где кроме леса ничего нет, там тоже есть смотрящий. У них фактически самая крупная региональная сеть, подразделений больше, чем у „Единой России“, наверное. И они эффективны, все можно очень быстро обо всех узнать и пообщаться», — говорит Олег.

Тюремщики

У ФСИН, говорит Навальный, задача «не исправить, ни наказать — им надо, чтобы все было тихо». Жестокое обращение очень сильно распространено. «Логика администрации — все сидят по делу и их нужно бить. Они считают, что нужно держать в страхе, тогда все будут ходить строем. Они там очень все ностальгируют по тому времени, когда можно было бить массово, потому что они считают, что так больше порядка», — отмечает бывший осужденный.

В этом случае самая болезненная точка для сотрудников ФСИН — это публичность. По словам Олега Навального, как только что-то о происшествиях в колониях просачивается хотя бы в местную прессу, тюремщики «трясутся». Действенный способ повлиять на них — это внешнее внимание, даже если родственник или адвокат звонит и спрашивает о здоровье заключенного.

Навальный считает, что ФСИН нужно разогнать, набрать в ведомство новых людей, и при этом закрыть колонии, которые «варятся в собственном соку».

«Анатолич, ну ты пойми»

Брат российского оппозиционера отмечает, что администрация колонии была не рада ему. Сыпались угрозы, но было понимание, что в ИК приехал не простой человек, а потому, как выражается Навальный, «его нельзя было просто так забить до состояния мяса». Более того, так как к новому зэку было приковано внимание многих людей, в том числе из контролирующих органов, тюремщики сказали ему: «Анатолич, ну ты пойми… Мы тебе не враги. Если нас что-то заставляют делать, нас просто заставляет делать управа».

«Я, конечно, жаловался на любое закрытие меня в ШИЗО, а их было немало, на любое взыскание или ужесточение условий. Они приходили говорили: „Пожалуйста, не надо против нас ничего делать. Мы не злые. Злые вот те дяди“», — вспоминает Навальный. Впрочем, уточняет он, при нем никакого «жесткача» не было — избиения случались, но «очень лайтово». И самого его не трогали.

«Я рассказываю эти истории и понимаю, что да, будет грустно любому человеку, который попадет сейчас туда. Там холодно. У тебя нет вещей. Какой-нибудь толсторожий чувак говорит, что тебе нужно делать. Если бы я сам как-то этому не противодействовал, я, может быть, подсошел бы с ума. То есть там было плохо. Не кошмарно, но там было плохо. А что писать о том, что все было плохо? У всех тут и так все плохо. Мы живем в огромной колонии», — заключает Навальный.

30 декабря 2014 года Олег Навальный был осужден на 3,5 года колонии общего режима по статье «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности» (ч. 3 ст. 159.4 УК РФ), а его брат Алексей получил 3,5 года условного срока. По версии следствия и суда, во время сотрудничества Навальных с компанией «Ив Роше Восток», братья обманом навязали ей и «Многопрофильной процессинговой компании» посредника в оказании транспортно-логистических услуг — свою фирму Главподписка, тем самым украв у «Ив Роше Восток» 26,7 млн рублей, а у МПК — 4,4 млн рублей.

Во время следствия представители «Ив Роше Восток» отказались от обвинений. На суде защита доказывала, что заявления об ущербе глава «Ив Роше Восток» Бруно Лепру и МПК написали под давлением следователей. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в 2017 году постановил, что право обвиняемых на справедливое разбирательство было нарушено. Несмотря на решение ЕСПЧ, Верховный суд РФ отказался отменять приговор.