В воскресенье в центре Тбилиси пройдет акция грузинской оппозиции, не признающей результаты президентских выборов.
По результатам второго тура победила Саломе Зурабишвили, которую поддерживает правящая партия «Грузинская мечта».
Ее оппонент Григол Вашадзе, представляющий объединенную оппозицию, проиграл ей с отрывом почти в 20% голосов. Прошедшие выборы он назвал криминальным фарсом и заявил, что намерен требовать проведения досрочных парламентских выборов.
Уходящий президент Грузии Георгий Маргвелашвили рассказал корреспонденту Русской службы Би-би-си Ольге Ившиной, как он оценивает выборы, как Грузия решает свои дипломатические проблемы и возможно ли выстроить дружественные отношения с Москвой.
О выборах и протестах
Ситуация на выборах была не самой лучшей, в смысле того, что были многие нарушения, народ из-за этого выражает негативную позицию, это естественно. У нас есть выбранный президент, и вскоре пройдет ее инаугурация, однако позиция народа по отношению к этим правонарушениям выливается в митинг.
Митинг — это демократический процесс, и я призываю, чтобы этот митинг не вышел за рамки правового процесса. У меня создается впечатление, что оппозиция будет требовать досрочных парламентских выборов, однако я не ожидаю серьезного обострения обстановки.
Роль государства в том, чтобы предотвращать любые конфликты, любые контакты между разными митингующими сторонами, и здесь мы должны убедиться, чтобы такого не произошло.
«Государство должно основываться на принципах свободы» — о своем президентстве
Для меня значимым было углубить демократический процесс в Грузии, чтобы развивался плюрализм.
Этот процесс шел нелегко, у меня была напряженная ситуация и с правящей партией, и с оппозицией, однако старания были направлены на сохранение государственных институтов, углубление демократии и сохранение общенационального настроя по главным моментам, которые для нас, Грузии, значимы.
Конкретный пример — это личные свободы, государство должно развиваться и основываться на принципах свободы. Другой момент — уважение к нашей государственности и государственным институтам. Наш европейский и североатлантический выбор, неприемлемость оккупации — эти вопросы имеют огромное значение, когда ты избранный президент — [ведь] ты можешь говорить за весь народ.
«Мы здесь, и у нас сила» — о России
Есть серьезная проблема на дипломатическом фронте: карта мира, которая печатается в Москве, абсолютно отлична от тех карт, которые печатаются в Тбилиси, или в Вашингтоне, или в Брюсселе. Мы в разных красках видим геополитику региона.
Грузия в этом аспекте побеждает, потому что фактически у России нет союзников в признании оккупированных территорий. Но на дипломатическом фронте российская дипломатия очень старается, и в ряде случаев у них даже есть несколько побед.
Правообладатель иллюстрацииEPAУ нас здесь стабильная обстановка, у нас в ООН стабильная обстановка, потому что там растет число государств, которые поддерживают декларацию по Грузии.
То, что часть Грузии оккупирована, то, что у Грузии нет европейской и евроатлантической перспективе — это все пропаганда России. И эта пропаганда зиждется на принципе «мы здесь, и у нас есть сила».
Однако это и является ролью и грузинского общества, и политических лидеров — говорить о том, что хотя на вашей стороне сила, на нашей стороне правда . И эту правду мы проносили в веках и сейчас пронесем.
«Россия оккупирует дружественную страну» — о диалоге с Москвой
Видение было таким: мы сможем начать говорить с Россией и начать с нового листа. И это было реально в течение 2013-14 годов.
Вдруг Россия создает украинскую проблему, и параллельно происходят здесь процессы — Россия входит в диалог с оккупированными территориями и подписывает стратегические соглашения, что шло вразрез всем ожиданиям.
[Ведь тогда] мы могли начать говорить не о сложных политических проблемах, а о тех вопросах, в которых у нас есть точки соприкосновения — это и торговля, и культура, и отношения народов друг к другу . И вообще начать говорить с позиции выгоды для России не как державы, а как страны с великой культурой и с прекрасными людьми.
Но [разговор] в таком формате не получается, потому что когда мы слышим позицию России, мы слышим позицию державы. Мы не слышим позицию политиков, которые исходят из жизненных нужд конкретных жителей, россиян. То, что Россия сделала с Грузией, выпадает из любой логики ведения войны.
Посмотрите, Россия оккупирует дружественную страну, часть страны, без всякой логики — это ничего хорошего не приносит ни одному россиянину, даже в экономическом аспекте: там нет нефти, алмазов… Что, у России не хватает территории? Это же самая большая страна в мире. Вот никакой логики. Россия всегда говорит с позиция державы, а держава — это и агрессия, и оккупация.
«Никто не хочет быть с Россией» — об украинском кризисе
Это продолжение того, что здесь происходило в 90-х. Просто держава наказывает своих соседей. Это было и в 90-х, и в 2008 году, это произошло в 2014-м в Украине, это происходит и сейчас.
Разные форматы агрессии. Сейчас это агрессия в Черном море, до этого была агрессия в Крыму, в Украине, и смысл этой агрессии опять же никакой логикой не объяснить, кроме политики державы.
Вы представьте, Россия — страна, культуру которой мы любим, [страна] людей, с которыми мы общаемся, которые приезжают в Грузию — вот эта страна дошла до момента, когда фактически никто не хочет быть с Россией. Все стараются убежать от России. Даже те люди и народы, для которых и сейчас русский язык является лингва франка, все равно стараются убежать от страны, культуру которой они уважают.
Но что мы должны делать вместе? Мы должны быть очень принципиальны и отвечать на все агрессивные действия со стороны России. И это касается не только грузин, украинцев и молдован, но и тех стран, на территории которых, может быть, сегодня не происходят конфликты. Вот не было адекватной реакции в 2008 году — мы получили Украину. Мы получим еще другие горячие точки, если не будем принципиальны.
Если не реагируешь на агрессию, ты этим порождаешь агрессию, ты этим принимаешь тот факт, что это может продолжиться. Так что я думаю, мы должны быть всегда очень консолидированными, потому что если мы не остановим это сегодня, завтра это будет частью нашей общей проблемы.
«Не сошлись характерами» — о власти в Грузии
Мои отношения с бывшим премьером (Бидзиной Иванишвили — лидером партии «Грузинская мечта», которого критики обвиняют в единоличном управлении страной — Би-би-си) прекратились в первые дни моего президентства. Мы, можно так сказать, не сошлись характерами.
Правообладатель иллюстрацииREUTERSТак что это прекратилось сразу же, и больше попыток налаживать отношения у нас не было. И результатом этого было то, что правящая партия, которая меня выдвинула и с которой я вместе баллотировался, начала ущемлять институт президента, не признавать мою политическую позицию.
А в конце уже вообще — началась тотально агрессивная риторика по отношению ко мне как к действующему президенту. Я думаю, что и страна, и эта партия пострадали от такого отношения.
Я вижу: фактически бывший премьер-министр, сейчас уже лидер партии, принимает решения. Однако я не вдаюсь в детали. Все эти годы, когда я общался с премьер-министром, или с председателями парламента, или с министрами, я говорил с ними как с независимыми политиками.
Мое убеждение было: если тебя зовут премьер-министр, я с тобой говорю как с премьер-министром, и меня не интересуют слухи о том, кем ты себя считаешь.
«Сложно быть церемониальной фигурой» — о решении не баллотироваться на второй срок
Через эту личностную абсурдную вендетту было принято решение еще больше урезать права президента. То есть превратить его в фактически церемониальную политическую фигуру. А мне быть только церемониальной политической фигурой очень сложно.
Сложно быть первым избранным лицом, смотреть на те проблемы, которые в государстве есть по многим направлениям, и играть только церемониальную роль. Для меня как для политика это было бы очень трудно и в личном, и в политическом плане. Так что я не баллотировался исходя из тех изменений, которые они сделали в конституции.
Leave a Reply