В этом году историки отметили 80-ю годовщину Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом. «Пакт Риббентропа-Молотова» от 23 августа 1939 года и совместное с Гитлером нападение Германии на Польшу сделало СССР в глазах европейцев союзником Гитлера.

Меньше всех к такому повороту от конфронтации к дружбе с Гитлером оказались готовыми европейские коммунисты, особенно Компартия Германии. В опасных условиях подполья КПГ боролась за свержение Гитлера, тысячи из них, включая председателя ЦК КПГ Эрнста Тельмана, сидели в нацистских концлагерях. Но не менее горькой была судьба  многих немецких политэмигрантов в СССР.

В конце 1930-х в СССР проживали тысячи немецких, австрийских, чехословацких, польских немцев. Из них 6 тыс. сохраняли иностранное гражданство. Лишь 811 немцев прибыли нелегально и имели статус «политэмигранта», остальные же обычно приезжали легально как иностранные специалисты или туристы.

Опекавший их Коминтерн поддерживал тесные связи с советским НКВД, и синхронно с репрессиями в СССР проводил «партийные» чистки и составлял списки для арестов и высылок.

Так, 9 марта 1936 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских, террористических и диверсионных элементов». В нем было отмечено, что часть политэмигрантов «является прямыми агентами разведывательных и полицейских органов капиталистических государств». В августе 1936 г. на скамье подсудимых первого «Московского процесса» уже появляются пятеро немецких политэмигрантов.

 

В КПГ началась «чистка». К октябрю 1936 г. партия представила в НКВД список «троцкистов и чуждых элементов». В другой список вошли политически подозрительные лица, ранее замеченные в оппозициях или «уклонах», а также эмигрировавшие в СССР без разрешения КПГ.

Доносы из Коминтерна привели к появлению в 1937 году специфической «немецкой» линии репрессий. Так, 14 февраля появляется директивное письмо НКВД «О террористической, диверсионной и шпионской деятельности немецких троцкистов, проводимой по заданиям гестапо на территории Союза ССР». 2 апреля — новая директива «О возрастающей активности германских разведывательных органов и специальных учреждений фашистской партии … на территории Союза ССР». К ней была приложена «Ориентировка о деятельности германских фашистов в СССР».

Наконец, 25 июля появился секретный оперативный приказ № 00439 наркома внутренних дел Н.Ежова о репрессировании германских подданных, с которого 29 июля и началась «немецкая операция» НКВД. Предусматривался поголовный арест всех «политических эмигрантов, работающих на военных заводах и заводах, имеющих оборонные цеха, … в случае, если они сохранили германское подданство». Но если в ходе следствия выявлялись «германские агенты-шпионы, диверсанты и террористы», в том числе советские граждане или подданные других государств, то их арестовывали тоже. Одновременно предписывало провести «тщательный учет всех германских подданных, работающих на всех других промышленных предприятиях, в сельском хозяйстве и советских учреждениях, а также бывших германских подданных, принявших советское гражданство и работавших ранее на военных заводах и оборонных цехах».

Приказ № 00698 от 28 октября 1937 г. обязывал следить за диппредставительствами Германии, чтобы «выявить и применением широких репрессий пресечь все связи … с советскими гражданами». Например, политэмигрант-коммунист Герман Безольд, живший в колонии Еленендорф (ныне Гёйгёль) и посещавший генконсульство в Тбилиси, заплатил за это расстрелом в октябре 1937 г. по решению тройки при НКВД АзССР. К маю 1938 г. вынужденно закрылись все 7 консульств Германии в СССР.

Всего в Азербайджане в рамках «немецкой операции» по приказу №00439 были арестованы 146 немцев (помимо арестованных как кулаки, троцкисты и пр.). Из них к расстрелу приговорили 70, к другим мерам наказания — 76. Кроме того, еще 19 немцев были арестованы на Закавказской железной дороге, проходившей по Азербайджану и Грузии (из них 7 расстреляли). Все они были осуждены заочно внесудебными органами, и имена репрессированных известны лишь частично.

Циркуляром НКВД «Об иностранцах» от 22 августа 1937 года немцам и австрийцам стали отказывать в продлении вида на жительство, вынуждая покинуть СССР. Для иллюстрации «добровольности» отмечу, что из известных 100 человек, выехавших в 1938-40 гг. «добровольно», 30 были лишены советского гражданства, 2 арестовали как шпионов, но освободили, и т.д. Правда, «добровольцы» еще могли выехать в третью страну, а вот высланных принудительно отправляли уже в Германию.

По данным посольства Германии, всего за 1937–1938 гг. выслали около 620 ее граждан. Недобровольный выезд иностранцев продолжался и позже, причем граждане Австрии, Чехословакии, Польши, присоединенных к Рейху, попадали в руки уже немецких властей.

У тех, кто был арестован как шпион, выбора вообще не было. Кто-то остался в ГУЛАГе, а кого-то выслали в Германию, несмотря на то, что на момент приезда в СССР они были коммунистами, комсомольцами, социал-демократами, «шуцбундовцами», или этническими евреями.

Насколько это было законно? СССР в тот период был членом Лиги Наций (предшественницы ООН), которая с 1920-х годов уделяло немалое внимание проблеме беженцев. И если первоначально «головной болью» Лиги были «русские» беженцы из СССР, то с 1933 г. все большую обеспокоенность вызывали беженцы из Германии.

В 1936 г. Лига Наций установила, что беженцем из Германии считается «любое лицо, которое поселилось в этой стране, не обладает каким-либо иным гражданством, кроме немецкого гражданства, и в отношении которого установлено, что по закону или фактически оно не пользуется защитой правительства Рейха». По конвенции 1938 г. к ним добавились и лица без гражданства.

Конвенция о международном статусе беженцев (1933) закрепила принцип «невыдворения» беженцев в случаях, когда их жизни могла угрожать опасность. Если же выдворение «диктуется соображениями государственной безопасности или общественного порядка», то высылка производилась в «другую» (третью) страну.

Были случаи, когда эмигранты, вкусив «прелестей» ГУЛАГа, сами просили отправить их в Германию. Все же остальные по определению Лиги Наций могли считаться беженцами независимо от наличия у них статуса политэмигранта, и их выдача в Германию была прямым нарушением международных обязательств СССР.

Тем не менее, на протяжении 1938 года в лапы немецкой Тайной Государственной Полиции (Гестапо) был выдан по меньшей мере 31 беженец. После подписания пакта Риббентропа-Молотова этот процесс заметно усилился. Так, в 1939 г. были выданы по меньшей мере 130 эмигрантов, в 1940 г. — тоже 130, в 1941 г. — 14, дата выдачи еще 108 человек неизвестна.

Символично, что перед самым началом войны с Гитлером, в последней группе в мае 1941 г. сталинскими «марксистами» был выдан из ГУЛАГа в Гестапо эмигрант по фамилии Маркс.

Из депортированных 94 были подданными Австрии, 56 — «русскими немцами», родившимися в России в семьях граждан Германии (например, уроженка г. Баку Тамара Гирих-Бронштенгель), или попавшими в русский плен в Первую Мировую войну, не менее 15 были этническими евреями.

Депортированных передавали Гестапо, после чего их допрашивали в тюрьме в Люблине. По вопросам было ясно, что гестаповцы были в курсе принадлежности к антифашистским партиям и политической деятельности в СССР. Вероятно, эта информация содержалась в сопроводительных документах НКВД по делам высылаемых.

По результатам допросов производилась фильтрация, и некоторых (хотя и не всех!) отправляли в концлагеря. Например, Давид Вальтер погиб  в газовой камере концлагеря Майданек. Алекс Бжоска, который даже под пытками не признался в шпионаже, был отправлен в концлагерь Заксенхаузен. Маргарет Бубер-Нойман  — жена расстрелянного в СССР зампредседателя КПГ Ноймана провела всю войну в концлагере Равенсбрюк.

Выдача евреев в Германию была особенно возмутительным нарушением конвенций Лиги Наций. Так, в концлагере Освенцим в 1943 г. закончилась жизнь немецкого комсомольца Эрнста Фабиша. Австрийский еврей, известный ученый Александр Вайсберг-Цибульский, которого НКВД осудил как шпиона, содержался в нацистских концлагерях и тюрьмах в Польше, был узником Краковского гетто и участником польского Сопротивления.

Некоторые депортированные делились жуткими воспоминаниями о ГУЛАГе. Нацисты успешно использовали их в целях своей пропаганды. Разочаровавшись в идее, на службу к нацистам перешел даже замглавы фракции КПГ в Рейхстаге Эрнст Торглер, сына которого — Курта выдали из СССР весной 1940 г.

Добавлю, что руководители спецслужб и СССР вполне осознавали, какой негативный эффект для имиджа СССР имели «национальные операции». Так, на допросе бывшего наркома Н.Ежова в августе 1939 г., он признавал «недовольство и брожение среди населения СССР, принадлежащего к этим национальностям», создание «обстановки недовольства не только карательной, но и национальной политикой советской власти», «недоумение и запросы со стороны друзей Советского Союза».

Увы, после непродолжительной «оттепели», архивы спецслужб бывшего СССР снова становятся  труднодоступными. Поэтому до сих пор невыясненными остаются как общее число депортированных, так и щекотливый вопрос, сколько же их действительно работали на нацистов. Например, немецкий историк Вильгельм Менсинг на основании немецких документов утверждает, что из выданных «большинство избежали ареста. Самых молодых отправили служить в вермахт». Критерии освобождения нигде не публиковались.

Но точно известно, что некоторые из выданных и репрессированных в СССР «фашистских агентов» были истинными антифашистами. Речь о тех, кто числились в составленном Гестапо «Списке особого розыска — СССР» (Sonderfahndungsliste UdSSR). Во время «немецкой операции» НКВД, 93 человек из этого списка расстреляли, 97 осудили к лагерям, 11 освободили, 3 оправдали, 9 выслали, 3 умерли во время следствия.

Поэтому вполне уместно сказать, что НКВД взял на себя часть работы Гестапо.

Эльдар Зейналов

Minval.az