В начале января президент Франции Эмманюэль Макрон анонсировал новый закон о борьбе с фейками. В период избирательной кампании распространяемое в соцсетях «вранье с целью очернить политика, общественного деятеля, журналиста» можно будет остановить: будет введена ускоренная судебная процедура удаления публикации, закрытия аккаунта и даже блокировки сайта. Соцсети должны будут раскрывать данные о платной политической рекламе и ограничить ее объем.
Это первая законодательная инициатива на Западе, непосредственно направленная на борьбу с кремлевской пропагандой в соцсетях. Проект закона еще не опубликован, но уже вызвал множество возражений. Предвидя сложности правоприменения в условиях современных медиатехнологий, Le Monde задается вопросом: может ли государство в принципе брать на себя роль арбитра в вопросах правды и лжи?
Какие средства оправдывает благая цель защиты западной демократии от широкомасштабной путинской пропагандистской агрессии? Об этом спорят французские эксперты и журналисты в связи с началом вещания Russia Today во Франции.
На прошлогодней пресс-конференции в Версале Путин только молча гримасничал, пока Макрон бичевал Russia Today и «Спутник». Однако после этого Высший аудиовизуальный совет Франции выделил путинскому каналу частоту, и с декабря RT France включена в кабельный пакет. По выражению философа Антуана Аржаковского, в каждый французской квартире теперь есть радиоактивный отстойник. Аржаковский вместе с несколькими другими интеллектуалами подписалоткрытое письмо с требованием отозвать лицензию RT. На русском сайте телекомпании Эдуард Лимонов немедленно разобрался с этническим происхождением подписантов.
Философ Мишель Ельчанинов, главный редактор Philosophie Magazine, автор книги «В голове у Владимира Путина«, объяснил «Граням», почему он подписал петицию за запрет RT, и прокомментировал новую инициативу Макрона.
— Сегодня одна из задач французских экспертов, интеллектуалов — объяснять разницу между журналистикой и пропагандой. Очень важно, что Макрон подчеркнул: RT и «Спутник» — не СМИ, а пропагандистские инструменты. Это нужно показывать на конкретных примерах, объяснять эпистемологически. Не надо бояться слова «пропаганда» в условиях информационной и идеологической войны. Кремль ведет войну против демократии. Я признаю, что участвую в этой битве. Только сейчас началось реальное осознание масштабов путинского вмешательства.
Сейчас западные демократии атакованы хитрым способом — изнутри. Это как если бы из троянского коня вылезли не ахейцы, а троянцы и сами начали разрушать свой город. Часто граждане западных стран добросовестно критикуют власти, не осознавая, что участвуют в операции по разрушению демократии. Роль специалистов по России — предупредить французов о завоевательной стратегии и методах путинизма.
Те, кто дезинформирует, должны быть привлечены к ответственности. Уже сейчас по французскому законодательству (закон 1881 года о свободе прессы. — Ред.) намеренное распространение ложных сведений является преступлением. Зная, что представляет собой RT, мы должны предотвратить массовое распространение ложной информации во Франции. Вряд ли RT будет запрещена. Но, возможно, в ближайшее время мы об этом пожалеем, увидев ee разрушительное влияние.
Меня очень беспокоит наивность многих французских политиков, которые не отдают себе отчет в огневой мощи российской пропаганды. Своей петицией мы хотели показать, что мы не идиоты. И дать сигнал тревоги: внимание, это не безобидно!
Сейчас традиционные медиа теряют влияние. Враги демократии пользуются этим, внедряясь на новые платформы. Очень сложно оценить реальную роль этих агентов в процессе общей трансформации.
На новые вызовы Франция по своей традиции отвечает законотворчеством. Пока рано судить, что из этого получится. Да, со стороны Макрона это во многом личная реакция (мы помним, как во время избирательной кампании его называли кандидатом от гейского лобби), но его цель — защита демократии.
Вас беспокоит, что Макрон действует «российскими методами»? Но поймите, демократические государства тоже запрещают и блокируют. Разница в том, что в демократической системе эти практики оспариваются гражданами, становятся предметом дискуссии.
Принятие законов, регламентирующих работу транснациональных интернет-гигантов, не шокирует меня как французского гражданина, как республиканца. В отличие от Владимира Буковского, я не либертарианец и приветствую определенное государственное регулирование в этой сфере. У нас постоянно идет напряженная дискуссия о границах государственного вмешательства. Вся история Франции- это история государства, которое принимает законы. В нашей традиции свобода слова не абсолютна — расистские оскорбления и пропаганда должны быть запрещены. Я сторонник прагматичного подхода.
Путинизм был очень силен во Франции задолго до прихода RT. У него есть политические представители — Ле Пен, Фийон, Меланшон (участники последних президентских выборов. — Ред.), а также сильные медийные и культурные рычаги. RT — еще один инструмент в этом арсенале, который опирается в частности, на консерватизм, антиамериканизм и голлистскую тоску по сильному лидеру.
Мейнстримные французские медиа дают слово французскому путинизму, который реально существует. RT — совсем другое дело, это часть инфраструктуры, которая вбрасывает опасные фейки, разрушая наши отношения с реальностью.
Для противостояния фейкам важна образовательная работа, просвещение. Я как преподаватель философии уделяю много внимания теориям заговора, эпистемологии правды и лжи. Во Франции сильная образовательная система. Учителя истории и философии много над этим работают. Я верю, что сегодня французы понимают, что такое дезинформация, они не лоботомированы и располагают интеллектуальными средствами самозащиты.
В силу просвещения верит и социолог Анна Колен-Лебедев, доцент университета Париж — Нантер. Она в числе резких критиков петиции за запрет RT.
— Предложение Макрона (в отличие от петиции с требованием закрыть RT) ограничено предвыборным контекстом, и это радует. Выборы — тот случай, когда мы говорим о конкретных нарушениях и конкретных последствиях. Но проблему все равно не решить законодательно.
За инициативой Макрона несомненно стоит страх, который кажется мне частично иррациональным. Разумеется, Россия ведет информационную войну, факты ее вмешательства доказаны, но сегодня за понятием «российская пропаганда» зачастую стоит суеверное видение всемогущего Кремля, который вот-вот осуществит грандиозную махинацию, не ограничивая себя в средствах и проявляя бесконечную изобретательность. Когда речь идет о российском информационном вторжении, рациональность отключается — вместо нее включается страх того, что французское общество слишком слабо, чтобы этому противостоять.
Кремль обвинить легко, потому что часто он виноват — но это мешает отнестись к теме серьезно. Вместо того чтобы менять отношение французского общества, требуют закрыть злой канал.
Я убеждена, что RT вредоносна. Что она будет вбрасывать дезинформацию. Что она будет давить на болевые точки французской политической и общественной жизни. Что она нанесет ущерб.
Но Франция — страна свободы слова, она должна быть последовательна и верна своим ценностям. Я сама буду изо всех сил воевать с ложью, которая обязательно появится на RT. И я потребую ее закрытия, когда она перейдет грань. На материалах RT я буду учить студентов распознавать дезинформацию.
Но пока этот момент не наступил, я не хочу, чтобы нашими действиями правил страх. Петиция продиктована именно страхом — мы боимся, что французам «запудрят мозги», что их «рассорят между собой».
Если цена нашего национального единства и ясности умов — запрет и закрытие неугодных СМИ, это единство ничем не лучше российского. И наши умы будут так же затуманены, как у многих россиян сегодня.
Leave a Reply